Стихи

[Max2]

Человеку нужен человек,
Чтобы пить с ним горьковатый кофе,
Оставаться рядом на ночлег,
…интересоваться о здоровье.
Чтобы улыбаться просто так,
Чтоб на сердце стало потеплее,
Чтобы волноваться, «там сквозняк»,
Одевай-ка тапочки скорее.
Человеку нужен человек,
Позвонить, послушать его голос:
«А у нас сегодня выпал снег.
Как ты без меня там? Беспокоюсь!»
Чтобы был приятель, друг, сосед,
И еще сопящая под боком,
Без которой счастья в жизни нет,
Без которой очень одиноко…

[Max2]

а пока небо топит шхуны, во мне молча сдыхает море
и когда-нибудь даже волны перестанут меня спасать.
этот, выжженный солнцем, город меня больше не хочет помнить
и я честно уже не знаю, куда мне от себя бежать,

куда падать, в какую бездну, задыхаясь табачным дымом,
растворяясь в вчерашних зимах и вагонах бесцветных снов,
наблюдая, как ночь сжигает мою личную Хиросиму,
вынимая осколки улиц из запястий чужих дворов,

вынимая сердца и души из растерянных пешеходов.
постепенно добавив ходу, разбиваюсь о небосклон,
за которым летают чайки и давно позабытый кто-то
хочет записать шепот моря на отключенный диктофон,

а потом собирает вещи, поднимается и уходит,
прямо в полночь с попутным ветром, оставляя открытым шлюз.
я люблю наблюдать, как солнце, просыпаясь, неспешно всходит,
стоя у придорожных баров, где ночами играет блюз,

где, глотая пропитый воздух, возникает желанье спиться,
чтоб заполнить хоть чем-то крепким эту ломкую пустоту,
чтоб в одной из возможных жизней непременно родиться птицей
и, бесстыдно врываясь в небо, завоевывать высоту.

а пока небо топит шхуны, во мне молча сдыхает море
и, лаская песок, стирает мною брошенный рваный след.
забывай обо мне, мой город, меня больше не нужно помнить,
я уйду с позабытым кем-то, слушать блюз и встречать рассвет.

[Max2]

Порой бывает, незнакомый человек,
Живущий «по ту сторону планеты»,
Вдруг остановит твой безумный бег
Простым вопросом: Солнышко, ну где ты?

И сразу, в миг становится теплей
От слов простых, пронизанных участьем,
И в череде уныло-серых дней
Мелькнет луч солнца, разогнав ненастье.

И тише боль. И легче на душе,
И хочется дарить тепло другому,
Живущему в реальном мираже,
Так далеко, но близкому такому…

И чувствуешь уверенность свою,
И веришь в то, что нужен ты кому-то,
А ведь стоял почти что на краю
Отчаянья. Спасла тепла минута.

Давайте не скупиться на тепло:
Нам всем важны минуты пониманья,
Пусть другу станет на душе светло
От нашего участья и вниманья.

Остановить хочу безумный бег,
Слова мои улыбкою согреты,
Родной мой, незнакомый человек,
Грустить не надо… Солнышко… Ну где ты?

[RыжаЯ]

немного пирожков и порошков

легко за месяц успевают
три летних месяца пройти
а за одиннадцать три зимних
с большим трудом и не всегда

нет в шоколаде шоколада
давно нет мяса в колбасе
становится чуть чуть тревожно
а вдруг и в людях нет людей

в двенадцать лет ты на уроке
в стихе обязан понимать
все что в депрессии с похмелья
поэту в голову пришло

аркадий вышел из запоя
в жестокий и циничный мир
как космонавт выходит в космос
на два часа и семь минут

семен собрался за грибами
принес корзину компас нож
медведь собрался за семеном
грибы расставил лег в кусты

чтоб сделать женщине приятно
одним лишь только языком
сказать ты очень похудела
великолепный вариант

страшней всего когда ты умер
и успокоился уже
а доктор как шарахнет током
и на работу к девяти

я пью ты пьёшь мы пьём вы пьёте
спрягал глагол уныло класс
а получился о россии
рассказ

мой бог да это ж те же грабли
не разглядела в темноте
а ну ка наступлю еще раз
да те

джордано бруно тоже гений
умен талантлив очень смел
но жаль что на работе быстро
сгорел

а это что ещё такое
спросил разгневанный портос
а конь тихонько отвечает
пальто с

я депрессивная зануда
ты жизнерадостный кретин
женись на мне ты слишком счастлив
один

поехали сказал гагарин
проверил пряжку на ремне
махнул рукой добавил тихо
ко мне

аркадий по дороге в хогвардс
кингс кросс попутав с сент панкрас
осуществил стены бетонной
покрас

графин лафа фреон фрилансер
жираф гофра олигофрен
пытался вспомнить текст боярский
но хрен

Я знаю — путь прямой бывает.
Прямой эфир. Прямая речь.
А я хочу прямые руки.
Из плеч

[RыжаЯ]

Широк и желт вечерний свет,
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но все-таки тебе я рада.
Сюда ко мне поближе сядь,
Гляди веселыми глазами:
Вот эта синяя тетрадь -
С моими детскими стихами.
Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.


А.Ахматова

[доминик]

Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как, усталая,
Я не решалась лечь.

Смотреть, как гаснут полосы
В закатном мраке хвой,
Пьянея звуком голоса,
Похожего на твой.

И знать, что все потеряно,
Что жизнь - проклятый ад!
О, я была уверена,
Что ты придешь назад.

Добавлено через 3 минуты 59 секунд
Анна Ахматова
«Бессонница»


Где-то кошки жалобно мяукают,
Звук шагов я издали ловлю...
Хорошо твои слова баюкают:
Третий месяц я от них не сплю.

Ты опять, опять со мной, бессонница!
Неподвижный лик твой узнаю.
Что, красавица, что, беззаконница,
Разве плохо я тебе пою?

Окна тканью белою завершены,
Полумрак струится голубой...
Или дальней вестью мы утешены?
Отчего мне так легко с тобой?

[доминик]

В полдень проснёшься, откроешь окно —
двадцать девятое светлое мая:
господи, в воздухе пыль золотая.
И ветераны стучат в домино.
Значит, по телеку кажут говно.
Дурочка Рая стоит у сарая,
и, матерщине её обучая,
ржут мои други, проснувшись давно.
Но в час пятнадцать начнётся кино.
Двор опустеет, а дурочка Рая
станет на небо глядеть не моргая.
И почти сразу уходит на дно
памяти это подобие рая.
Синее небо от края до края.

[Серый V10]

Автора я не знаю, но мне понравилось!

- Ах, мама, за что мы не любим Россию?
- Сыночек, ты слышал про Голодомор?
Они же все сало нам понадкусили!
А это от нас им достойный отпор!
Мы гордые скифы! Мы море копали!
С пеленок привыкли с врагом воевать!
Мы круто историю переписали…
Они нас должны были зауважать!
Мы газ себе русский уже отключили!
Мы санкции вводим,- себя нам не жаль!
Мы их президента уж как материли!
Но не испугался проклятый москаль!
Что только уже мы для них не творили:
Москва чтоб боялась, бомбили Донбасс!
И даже Ляшко мы на них натравили,
И нам наплевать, что Ляшко пи@@рас!
Мы дешево продались американцам,
За Раду Джен Псаки теперь говорит!
Они нас должны были так испугаться!
А русскому по х@й, он курит сидит!
Мы сделали все, чтоб они нас боялись,
Но русский до страха пока не дошел.
Сыночек, мы сами уже обоср@лись,
За это Россию не любит хохол!

[доминик]

Мой друг - художник и поэт, в дождливый вечер на стекле
Мою любовь нарисовал, открыв мне чудо на земле.
Сидел я молча у окна и наслаждался тишиной
Моя любовь с тех пор всегда была со мной.
И время как вода текло, и было мне всегда тепло,
Когда в дождливый вечер я смотрел в оконное стекло.
Но год за годом я встречал в глазах любви моей печаль.
Дождливой скуки тусклый след. И вот - любовь сменила цвет.
Моя любовь сменила цвет, угас чудесный яркий день.
Мою любовь ночная окружает тень.
Веселых красок болтовня, игра волшебного огня -
Моя любовь уже не радует меня.
Поблекли нежные тона, исчезли высь и глубина.
И четких линий больше нет - вот безразличия портрет.
Глаза в глаза любовь глядит, а я не весел не сердит.
Бесцветных снов покой земной молчаньем делится со мной.
И вдохновенное лицо утратит нежные черты.
Моя любовь умрет во мне в конце концов.
И капли грустного дождя струиться будут по стеклу.
Моя любовь печально плачет уходя.
И радугу прошедших дней застелит грусть грядущих лет.
И так же потеряют цвет воспоминания о ней.
Рисунок тает на стекле. Его спасти надежды нет
Но как же мне раскрасить вновь в цвет радости мою любовь?

А может быть раскрыть окно, и окунуться в мир иной,
где солнечный рисуя свет живет художник и поэт?...

[доминик]

Ты поутру взглянул в своё окно,
И небо было ласковым и ясным.
Тебе казалось – будет день прекрасным
И в нем чему-то сбыться суждено.

Тебе казалось – что-то впереди,
Такое, что не каждому дается.
Смеялся, как довольная смеется
Красавица, что в зеркало глядит.

Ты сознавал свой будущий удел.
И избранность, среди различных прочих.
Они казались до смешного проще,
И ты великодушно их жалел.

Казалось – много света и тепла
Тебе дано. И ты без сожаленья
Смотрел однажды, как по той аллее
Единственная женщина ушла.
Неслышно удалилась по аллее.

А то, что было где-то впереди,
То ни на шаг к тебе не приближалось.
Но торопиться некуда, казалось,
Ты это без конца себе твердил.

Чего ты ждал? Того ли ты достиг?
Плетёшься ты среди таких же ждущих.
И ненавидишь впереди идущих,
И презираешь всех, кто позади.

От солнца ты спешишь укрыться в тень.
И кутаешься, если дует ветер,
И вот уж вечер. Разве ты заметил,
Как он прошёл, единственный твой день?

1979

Добавлено через 2 минуты 29 секунд
Александр Башлачев

Добавлено через 25 минут 0 секунд
Всю ночь я рыл окоп. Рубил лопатой
Тела давно забытых мертвецов
Они мне зубы скалили в лицо
И я колол их черепа прикладом.

И падал снег. И звезды громко выли.
И никуда спешить не нужно было мне.
Улечься поудобнее в могиле
Ещё хватало времени вполне.

Ко мне уже слеталось воронье,
Голодные, безумные вороны...
Я медленно считал свои патроны,
Последнее сокровище свое

Рассвет лепил бездарнейшую плесень,
И долго полз ко мне безногий день.
Я молча ждал, когда же из-за леса
Появится привычная мишень...

Я твёрдо их решил не пропустить
Я честно ждал, доверенно и строго,
Но, вот беда, забыв меня спросить,
Они прошли совсем другой дорогой

И о колено разломив ружьё,
Я отряхнулся, с плеч сорвал погоны
Побрёл домой, разбрасывал патроны,
Последнее сокровище своё.

И – как смешно – я не нашёл оконца
Где хоть немного ждали бы меня.
А вороны уже клевали солнце
Слепое солнце завтрашнего дня.

1981 он же

[RыжаЯ]

Из бушующего сегодня относительно спокойное завтра выгрызая, на него надеясь (а может, его и боясь) — не суетись. Будет день, будет пища, будет станция Сходня. Будет варенье на завтрак, запах хлеба, звонок трамвая, будет куча приятных безделиц, римская вязь и под вечер желтеющий лист на ладонь слетит. Окстись. Будет солнечного обмана еще неистово много, где-то выясняющего отношения с твоей собственной голой душой. Будет сказочного романа продолжение и в даль дорога, будет вообще разное еще продолжение, уточнение, мнение, бдение, пошел, пошел. Не стой, как столб, не стой под стрелой, не жалей себя, не носи тряпья. Не морщи лоб, не ходи злой, не ругай, любя, не опускай копья. И не корми соловья — баснями. Корми соловья — песнями. И усталую прядь со лба сними, и тревогу с себя в толпе сними. Сними рубашку, потискай кошку. Из бушующего сегодня не забудь ни строчки. А там, в относительно спокойном завтра, себя вспоминая, позавидуй немножко. Себе — тому, который сегодня, сидит, бушующий, в своей одиночке. Ничего себе ночка. Будут лучшие, я тебе обещаю, гораздо лучшие, я точно тебе обещаю, будет день, будет утро, разбудит лучами, подаст варенье на завтрак, возникнет станция Сходня. И не волнуйся ты больше про завтра, ну подумаешь — какое такое завтра, в конце концов, вовсе и нет никакого такого завтра. Потому что вчерашнее завтра — посмотри в окно! — это уже сегодня.
Виктория Райхер (neivid), 2004

[svetlana]

Она вошла, совсем седая...
Эдуард Асадов.

Она вошла, совсем седая,
Устало села у огня,
И вдруг сказала «Я не знаю,
За что ты мучаешь меня.

Ведь я же молода, красива,
И жить хочу, хочу любить.
А ты меня смиряешь силой
И избиваешь до крови.

Велишь молчать? И я молчу,
Велишь мне жить, любовь гоня?
Я больше не могу, устала.
За что ты мучаешь меня?

Ведь ты же любишь, любишь, любишь,
Любовью сердце занозя,
Нельзя судить, любовь не судят.
Нельзя? Оставь свои „нельзя“.

Отбрось своих запретов кучу,
Cейчас, хоть в шутку согреши:
Себя бессонницей не мучай,
Сходи с ума, стихи пиши.

Или в любви признайся, что ли,
А если чувство не в чести,
Ты отпусти меня на волю,
Не убивай, а отпусти».

И женщина, почти рыдая,
Седые пряди уроня, твердила:
«Я не знаю, за что ты мучаешь меня?».
Он онемел.

В привычный сумрак
Вдруг эта буря ворвалась.
Врасплох, и некогда подумать:
«Простите, я не знаю Вас.

Не я надел на Вас оковы»
И вдруг спросил едва дыша:
«Как Вас зовут? Скажите, кто Вы?»
Она в ответ: «Твоя Душа».

[BoryaS]

бабахнул на дороге зверя нечаяно и пришло что-то такое в голову:

Какая досада, что у лося и кабана нет ОСАГО!

И грусно, и смехно. А машину в тотал

[Max2]

Прощай, любовь моя, сотри слезу...
Мы оба перед Богом виноваты,
Надежду заключив, как стрекозу,
В кулак судьбы и потный, и помятый.
Прости, любовь моя, моя беда...
Шумит листва, в саду играют дети,
И жизнь невозмутимо молода,
А нас - как будто не было на свете...

[RыжаЯ]

Ты думаешь: когда увидишь его,
кровь твоя превратится в сидр,
воздух станет густ и невыносим,
голос - жалок, скрипуч, плаксив.
Ты позорно расплачешься
и упадёшь без сил.

А потом вы встречаетесь, и ничего:
никаких тебе сцен из книг.
Ни монологов, ни слёз, ни иной возни.
Просто садишься в песок рядом с ним,
а оно шумит
и омывает твои ступни.

Данута Сидерос.

[Max2]

Мы научились расставаться по чуть-чуть.
Домой с работы приходить немного позже...
Дарить подарки без улыбки, но... дороже,
Не забывая их с обидою вернуть.

Мы научились расходится по углам,
Чтоб не пришлось любить друг друга в центре зала...
И жить в границах шлако-блочного пенала,
Деля постель не на двоих, а пополам.

Мы научились одеяло не тянуть...
Обедать молча и курить у разных окон...
И прятать грусть в побитый молью, старый кокон...
Мы научились расставаться по чуть-чуть.

[svetlana]

Шагая по стеклам разбитых прелюдий,
Не веря уже ни газетам, ни людям,
Из боли любви и земного бессилья
Она собирала непрочные крылья.

Грустила тайком, не любя театральность,
По шрамам и ссадинам знала реальность:
Закрытые перед лицом ее двери,
Вкус смерти последней отчаянной веры,

И чуждость свою, и свою одинокость,
Разбитый в побеге от прошлого локоть.
А кошка у ног неизвестной породы
Учила ее чувству гордой свободы,

Учила гулять по обшарапнной крыше,
Учила, что люди почти что как мыши,
И если любить, то не жалких, не слабых,
И если уж падать, то только на лапы.

Они уходили вдвоем вдоль прибоя,
Прозрачные крылья сжимая в ладонях,
Вдоль долгого неба, осенних морозов,
Шагая по стеклам, по людям, по звездам.

Аль Квотион

[samoilenko]

класс

[Маккс]

С вечера поссорились супруги, Говорили много резких слов.
Сгоряча не поняли друг друга, Напрочь позабыли про любовь.
Утром мужу на работу рано, А на сердце – горечи печаль.
За ночь глупость ссоры осознал он, Подошел жену поцеловать.
Не спала, но все же притворилась, Отвернула в сторону лицо.
В глубине обида затаилась, Как удав, свернувшийся кольцом.
Дверь закрыл – ни слова на прощанье, Со двора на окна посмотрел…
Если б они знали, если б знали, Что ушел из дома насовсем.
А жена привычными делами, Как всегда, своими занялась:
Детское бельишко постирала, Борщ сварила, в доме прибралась.
Чистый пол, помытая посуда, И с работы скоро муж придет.
- Я с ним разговаривать не буду, Пусть прощенья просит, пусть поймет.
... Гордость в сердце вздыбилась высоко: - Первою к нему не подойду!
По ролям разыгрывалась ссора В воспаленном дьяволом мозгу.
Шесть пробило, семь и пол - восьмого… Неподвижна дверь, молчит порог.
И в тревоге что – то сердце ноет, Где же задержаться так он мог?
Вдруг какой – то крик и суматоха, Чей – то голос, плачущий навзрыд,
И соседский мальчуган Алеха Крикнул запыхавшись: « В шахте взрыв!»
Взрыв. Совсем коротенькое слово, Сердце будто в клочья порвало.
Нет, она к такому не готова! Может, жив он, может, повезло.
И в слезах по улице бежала, Вспоминая с болью прошлый день,
Как в обиде злилась и кричала, Застилала разум злобы тень.
Заведенной куклой повторяла: - Мой родной, о только бы не ты.
Я б к твоим ногам сейчас упала, Прошептав короткое « прости».
Им бы знать вчера, что будет завтра, По-другому все могло бы быть.
Смерть, как вор, приходит, так внезапно, Не оставив шанса до любить.
Прогремит неумолимо грозно Приговор. Его не изменить.
Исправлять ошибки слишком поздно, С этой болью ей придется жить.
Люди, будьте к ближним своим мягче, Относитесь с нежностью, добром
И не обижайте, а иначе Можно горько каяться потом.

[доминик]

Подъездов тёмных, ночь закрыла рты...
Дома глядят печально и устало,
Зрачками чёрных, запертых подвалов.
С дорог исчезли яркие зонты...

Промок до нитки маленький щенок...
И лужи - тянут жадные ладони
К нему...А вдруг замёрзнет и утонет?
Весна не любит тех, кто одинок...
Свет окон - как цветная карамель...
Душой лизнуть бы этот свет далёкий...
А жизнь , теперь - лишь вымокшие строки ,
С жестокостью вплетённые в апрель.